Принцип культурной относительности

Куда бы вы ни поехали или полетели, вы столкнетесь с местной культурой. И, о ужас, она будет отличаться от того, к чему вы привыкли дома! Что вы автоматически начнете делать? Правильно: судить и сравнивать. А не надо так. Культура – не человек. Обижаться не будет. Однако вас подобные сравнения и оценки могут поставить в неудобное положение. Пора выяснить, как появилась теория культурной относительности, подключать критическое мышление и учиться видеть мир в его многообразии.

Истоки явления

Сама по себе идея о том, что окружающие нас культуры уникальны в своем роде, не нова. До этого додумались еще люди в Древней Греции. Однако после античности в Европе наступили Темные века и Новое время с колониализмом, зародился так называемый «научный расизм». На протяжении двух веков европейские лжеученые доказывали и оправдывали превосходство белого человека над остальными расами.

Научный расизм отлично уживался с этноцентризмом, который восхвалял европейскую культуру и уничижительно относился к остальным.

Характерными чертами этноцентризма были:

1. Мнение, что европейская культура – правильная и позитивная.
2. Убежденность, что европейское общество – высшее, самое развитое на всем белом свете.
3. Отрицание человечности представителей других культур. В лучшем случае их называли варварами или дикарями. В худшем – животными, у которых нет души.

На фоне массовой миграции из Европы в Америку этноцентрические идеи были экстраполированы на новый континент. С этого времени прилагательное «европейское» можно заменять на «западное», смысл явления сохранится.

«Папа» Франц и его ученики

Этноцентризм царил и в науке, и в политике, и в быту. Быть белым считалось привилегией, которая якобы наделяла обладателя светлой кожи некими особыми правами. «А не чушь ли это?», – задумался однажды немецкий белый юноша по имени Франц Боас. Благо, семейные фонды позволяли, он уехал в Арктику изучать инуитов (эскимосов Канады), и, к удивлению своему, обнаружил, что они обходят привычных ему европейцев по многим параметрам. Например, в искусстве выживания.

Вот что напишет Боас в 1887 году: «Цивилизация – это не что-то абсолютное... скорее, относительное... Наши идеи и концепции верны только в той степени, в которой развивается наша цивилизация».

Боас эмигрирует из Вестфалии в США и создает то, что потом назовут «американской антропологией». Боас стоял у истоков междисциплинарной дисциплины, представители которой пытаются изучать другие культуры через их:

• язык;
• ценности;
• поведение людей;
• структуру общества;
• человеческую биологию.

Живя в Америке, изучая народы, к примеру, Тихого океана, сам Боас при всем при том продолжал считать себя этническим немцем, хранителем немецкой культуры и ценностей.

Сам Боас не использовал словосочетание «культурная относительность». Это сделали его последователи. Боас воспитал целую плеяду учеников, которые успешно развивали его идеи о многообразии мира и необходимости уважения к другим народам. Вот лишь некоторые из воспитанников Боаса:

1. Роберт Лоуи. Именно он сформулировал теорию культурной относительности в своей работе «Культура и этнология». Позже, благодаря Алену Локку словосочетание попадет в Оксфордский словарь английского языка и закрепится в тезаурусе. Когда выражение использовали русскоговорящие мыслители, они калькировали английское слово, обозначающее «относительность», превратив его в научный неологизм. Так в русском языке и появился «культурный релятивизм».
2. Рут Бенедикт. Утверждала, что понимание важности культуры и проблемы этноцентризма требует, чтобы ученый принял принцип культурной относительности в качестве метода. Только ценя культуру, которая глубоко отличается от нашей, мы можем осознать, в какой степени наши собственные убеждения и деятельность связаны с культурой, а не являются естественными или универсальными, настаивала Бенедикт.
3. Мелвилл Херсковиц. Резюмировал принцип культурной относительности: «Суждения основаны на опыте, а опыт интерпретируется каждым человеком с точки зрения его собственной инкультурации».

Инкультурация обусловлена воспитанием, психологией, социальными нормами, такими как:

• стереотипы;
• мода;
• условности;
• обычаи;
• ценности.

Простыми словами, инкультурация – это формирование несовершеннолетним Homo Sapiens собственной системы отсчета в результате контакта с другими людьми. Как только такая система отсчета установлена и внедрена в личность человека, она становится важным фактором в определении или изменении его или ее реакций на ситуации, с которыми он или она позже столкнется, особенно, когда не хватает прецедентов.

Теория культурной относительности кратко

Подытоживая, у нас выходит, что культурный релятивизм – это теоретическое и методологическое предложение антрополога Франца Боаса (1858-1942), который утверждал, что для объяснения, изучения и анализа каждой культуры необходимо принимать во внимание ее особенности и историю.

Данное антропологическое течение или метод понимания культурных систем зародился как реакция на этноцентрический эволюционизм, который сравнивает и придает более высокую ценность собственной культуре по сравнению с культурой других.

Культурный релятивизм – это:

1. Течение мысли, которое состоит в понимании культурных основ, отличных от наших.
2. Позиция, предполагающая несоизмеримость понятий и ценностей, которые следует считать действительными в рамках определенных образов мира.
3. Теория, которая подчеркивает культурную самобытность и культурное разнообразие, поскольку не существует единой точки зрения, и каждую культуру необходимо объяснять на своих собственных условиях, в ее собственных терминах.
4. Невозможность установления единой, универсальной точки зрения при интерпретации культур. На противоположной позиции находится культурный универсализм, который утверждает существование ценностей, моральных суждений и поведения, имеющих абсолютную ценность и, более того, применимых ко всему человечеству.
5. Эмпатия по отношению к другим культурам.
6. Стремление к пониманию, а не к принятию иных культурных практик. Сторонники Боаса выступали против человеческих жертвоприношений и забивания камнями.

Это во многом роднит принцип культурной относительности с когнитивистикой, наукой о мышлении. Хотя все люди воспринимают видимое излучение одинаково, с точки зрения цветового континуума, люди, говорящие на разных языках, по-разному делят этот континуум на отдельные цвета.

В некоторых языках нет слова, соответствующего английскому слову «зеленый». Когда людям, говорящим на таких языках, показывают зеленую фишку, некоторые идентифицируют ее, используя свое слово, обозначающее синий цвет, другие идентифицируют его, используя свое слово, обозначающее желтый цвет.

Узнать больше о том, как наш мозг делает выводы из информации, которая попадает к нему благодаря органам чувств, можно на нашей онлайн-программе «Когнитивистика: развитие мышления».

Характеристики теории культурной относительности таковы:

1. Определение культурного релятивизма исходит из идеи, что каждая культура имеет свою собственную этическую и/или моральную систему, поскольку все они абсолютно действительны так же, как и их мораль.
2. Не существует этического принципа или моральной истины, которая была бы абсолютной или универсальной, но каждый человек в своем культурном контексте будет развивать свою собственную систему действий.
3. Когда анализ проводится в отношении конкретного человека или культуры, это течение предполагает, что важно обдумать причину действий. Почему культура совершает одно действие и избегает другого? Копнув глубже, можно определить объяснения, сохраняя при этом осторожность, и не выносить моральных суждений.
4. Согласно утверждениям культурной антропологии, ни одна культура не должна быть каталогизирована или оценена как «высшая» или «низшая» из-за отсутствия стандарта, который бы их квалифицировал.

Соотечественники Боаса опытным путем показали, к чему в планетарном масштабе могут привести разговоры о «высших расах»: к нацизму, Второй мировой войне и десяткам миллионов погибших.

Примеры культурного релятивизма

Культура состоит из образа жизни, социальных структур, верований и средств символической коммуникации. Эти переменные основаны на канонах релятивизма, где нет этического или морального абсолютизма.

Формы жизни – это процедуры, с помощью которых общество обеспечивает свое существование и адаптацию к физической среде. Отсюда вытекает убежденность, что мое – правильное. Чужое – странное и нежелательное.

Однако такой подход упускает из виду, что каждая культура развивалась на протяжении веков под влиянием множества факторов, таких как:

• климат;
• почвы;
• технические и технологические достижения.

Поэтому в мире без глобализации, как это происходило до недавнего времени, вполне нормально, что из-за различий в вышеупомянутых факторах общества развиваются весьма асимметричным образом, имеют совершенно другую этику и мораль.

Чтобы наглядно показать, что подразумевает эта концепция, приведем несколько примеров, которые могут противоречить вашим убеждениям:

1. Полигамия. Право иметь несколько официальных партнеров. Данная практика распространена до сих пор среди мусульман и мормонов. Существует более 40 стран, где многоженство законно. В основном они расположены в Азии и Африке. Некоторыми примерами являются такие государства, как Ливия, Марокко, Ливан, Бирма, Египет, Сенегал, Индонезия, Индия.
2. Культура обнажения. Подавляющее большинство обществ считает появление полностью обнаженного совершеннолетнего человека в общественном месте неправильным. Это ассоциируется с сексуальным поведением, которое следует хранить в тайне. При этом в некоторых государствах Центральной и Северной Европы, например, в Германии и Финляндии, допустимо находиться голым в сауне. С другой стороны, племя яномама из Амазонии решило отказаться от ношения одежды в пользу раскрашивания кожи растительными пигментами.
3. Кормление. Бразилия – это страна, где младенцев принято кормить отваром фасоли и других бобовых. Напротив, в Европе строго рекомендуют такую пищу детям старше двух лет.
4. Медицина. Некоторые культуры придают большое значение традиционным или шаманским медицинским практикам. Клиническая медицина против этого.

Одна из самых любимых стран культурных релятивистов – это Япония, где спят на футоне на полу, ходят босиком по дому или не чураются вздремнуть в общественном месте. Культурный релятивизм требует понимания того, что эти практики не плохие, а просто другие.

Международные отношения

Хотя Боас был ученым и не помышлял о политике, в 21 веке созданную им и его учениками теорию культурной относительности рассматривают как «крик против великих держав 19 и 20 веков, в адрес которых он говорит: «Хватит!» «Культурный релятивизм в своей первоначальной форме родился именно для того, чтобы осудить злоупотребления властью могущественных культур по отношению к беззащитным культурам», – считает уроженец Испании, магистр международного менеджмента Альваро Химбер [Relaciónateypunto, 2020].

Это его личная точка зрения. Однако он не один такой. В 20 веке принцип культурной относительности проник из науки в:

• дипломатию;
• международные отношения;
• международный бизнес.

В международных отношениях культурные релятивисты оценивают действие в соответствии с этическими стандартами общества, в котором это действие происходит.

Изначально антропологическая теория стала удобным инструментом, чтобы публично отвечать на неравенство и социальную несправедливость в эпоху распада колониальных империй и становления новых независимых государств.

К концу 20 века принцип культурного релятивизма также стал использоваться в университетах по всему миру как инструмент для понимания различий в поведении при взаимодействии двух или более разных культур друг с другом.

Не путать с…!

Культурный релятивизм не следует путать с моральным релятивизмом, который утверждает, что моральные абсолюты, определяющие поведение человека, в принципе не существуют [Carnegie Council, 2024].

В целом релятивизм как философская позиция:

1. Отвергает идею о том, что есть только одна истина и что она объективна (не связана с личными представлениями).
2. Утверждает, что истину следует понимать в контексте.
3. Направлен не на подтверждение всех мнений, а скорее на то, чтобы подвергнуть сомнению силу высказывания истины.
4. Утверждает, что знания обусловлены культурой, этикой, политикой, географией и индивидуальными предубеждениями.
5. Может принимать различные формы в зависимости от области применения (когнитивный, моральный и культурный) [Enciclopedia Concepto, 2024].

Хотя все три совпадают в своем подходе к истине, каждый выражает разные аспекты применения:

1. Когнитивный релятивизм. Работает со всеми возможными системами мышления, в которых не предполагается существование универсальной истины. Для этой формы релятивизма невозможно сформулировать универсально значимую истину, поскольку истина варьируется в зависимости от субъекта высказывания. Субъективизм – это форма когнитивного релятивизма.
2. Культурный релятивизм. Этическая дилемма может иметь несколько ответов в зависимости от места или контекста, в котором сформулирована.
3. Лингвистический релятивизм. Работает с набором лингвистических гипотез о влиянии родного языка на сознание и обучение в рамках культурных ориентиров. О нем речь пойдет ниже.

Также следует различать культурный релятивизм как теоретическую предпосылку и культурный релятивизм как методологическую предпосылку.

Культурный релятивизм как теоретическая предпосылка устанавливает, что каждая культура представляет собой уникальную конфигурацию со своим собственным колоритом, стилем и духом. Чаще всего это единство выражается как акт веры. Но как это узнать, не сравнив предварительно одну культуру с другими?

Сторонники культурной относительности говорят, что культуру следует рассматривать в целом и только с точки зрения самой себя. Напротив, сторонники сравнения культур, компаративисты, утверждают, что институт, процесс, комплекс или деталь должны быть отделены от своей культурной матрицы, чтобы их можно было сравнить с институтами из другого социокультурного контекста.

Компаративист, более серьезно принявший предпосылку психического единства человечества, также более подготовлен к принятию сходств, выявленных наблюдениями и эмпирическими исследованиями. Релятивиста почти исключительно интересуют различия, тогда как компаративиста интересуют как сходства, так и различия.

Чтобы исследовать что-либо в этой Вселенной, необходимо в определенной степени отделить это от контекста. Настоящая проблема, с которой сталкиваются социологи (да и любой ученый, если уж на то пошло), заключается в том, чтобы понять, какую часть контекста явлений необходимо взять с собой, когда они концептуально изолированы для целей изучения или анализа.

Культурный релятивизм как методологическая предпосылка призывает не поддаваться влиянию наших культурных предубеждений [P. Gatti, 2018].

Если вам трудно улавливать суть различий между релятивистами и компаративистами, возможно, вы были воспитаны в среде, где было распространено так называемое «магическое мышление», склонное к упрощению и, следовательно, деформации смыслов.

Хороший антидот – критическое мышление. Многие успешные люди сочетают оба этих типа мышления. Как развить критическое мышление? Очень просто: для этого мы запустили онлайн-программу, которая так и называется: «Критическое мышление».

Язык

Культурный релятивизм существенно повлиял на лингвистические теории, породив вышеупомянутый лингвистический релятивизм.

Романтическое представление о языке как неотделимом от культуры, выдвинутое немецкими учеными Иоганном Гердером и Вильгельмом фон Гумбольдтом в 18 веке, придавало большое значение учету языкового и культурного многообразия.

Гердер и фон Гумбольдт утверждал, что люди говорят по-разному, потому что они думают по-разному, и это потому, что языки предлагают разные способы представления мира.

Боас горячо отстаивал эту идею в Америке после своей иммиграции в США. На антрополога произвела впечатление весьма различная способность языков классифицировать мир и человеческий опыт.

Базируясь на представлении Иммануила Канта о культуре как о способности устанавливать произвольные (неестественные) цели и на своих собственных знаниях индейских языков, Боас продемонстрировал, что связь между структурой языка и мировоззрением культуры, говорящей на этом языке, произвольна.

Таким образом, то, что в одном языке может быть представлено разными словами, в другом может быть выполнено одним словом или производными от одного и того же термина. По мнению Боаса, появление лексических различий было вызвано культурной мотивацией.

Гипотеза лингвистической относительности

Ученики Боаса Эдвард Сепир и Бенджамин Уорф добавили каркасу концепции смысловое наполнение, в результате чего родилась так называемая «гипотеза лингвистической относительности». Она гласит, что структура языка, привычно используемого говорящим, влияет на его образ мышления и поведения.

Согласно этой гипотезе, некоторые культурные идеи и концепции трудно перевести на другой язык, поскольку различия в структуре задействованных языков ограничивают перевод.

Сепир был убежден, что язык является непременным условием развития культуры, а Уорф утверждал, что в структуре любого языка заложена теория устройства Вселенной, которая становится очевидной при сравнении языков и культур, отличных от собственных.

Эта гипотеза стала предметом разнообразной и горячей критики, возникшей из царившей в те годы позитивистской атмосферы, в которой идея языка как детерминанта мышления была неприемлема.

В настоящее время невозможность перевода понятий с одного языка на другой или отсутствие взаимопонимания между носителями разных языков объясняется принадлежностью к разным способам видения и интерпретации событий указанных носителей, а не различием в структурах языков, отмечают лингвисты из испанского Института Сервантеса [Centro Virtual Cervantes, 2024].

Критика теории культурной относительности

Сразу после своего рождения культурный релятивизм стал объектом самой изощренной критики. Против теории открыто выступали политики.

В 21 веке к ним присоединился глава католической церкви, папа римский Бенедикт XVI. За день до своего провозглашения понтификом, 18 апреля 2005 года, тогда еще Йозеф Ратцингер открыто обрушился на теорию своего соотечественника Боаса. «Релятивизм, т.е. разрешение самому себе быть «унесенным по течению любого ветра доктрины», кажется единственным подходящим подходом в настоящее время. Устанавливается диктатура релятивизма, которая не признает ничего окончательного и оставляет только личность и ее прихоти в качестве последней меры», – заявил Ратцингер [Religión en Libertad, 2022].

По его мнению, говоря об «уважении», люди позволяют сбивать себя с толку и невинно принимают концепцию, будто «все дозволено».

На Западе этот аргумент Бенедикта XVI от 18 апреля 2005 года войдет в историю под названием: «Не все дозволено».

Другие оппоненты принципа культурной относительности препарировали внутренние противоречия теории, доказывая, что, «если все относительно», само высказывание тоже можно считать относительным.

Вот основные аргументы оппонентов культурного релятивизма, которые пытались разобрать и даже классифицировать выявленные противоречия как заблуждения (тип рассуждений, которые неверны, но которые на первый взгляд могут показаться правильными):

1. «Не все следует оценивать положительно». Хотя культурный релятивизм стремился к постоянному пониманию других культур, многие не согласились с тем, что все практики или отношения должны быть оправданы или оценены положительно. Самое большое внимание было приковано к таким одиозным древним обычаям как сексизм, расизм, рабство и каннибализм. Контраргумент: как уже упоминалось выше, понимать и принимать – не одно и то же.
2. «Отказ от деления на хорошее и плохое». Типичным примером может служить политика Афганистана по отказу в предоставлении образования женщинам. С позиции культурного релятивизма, такую политику нельзя осуждать.
3. «Уважайте убеждения, даже если они противоречат правам человека». В этом сценарии смысл этики и морали может оказаться под угрозой из-за отсутствия универсальных и этических параметров, которые дают свободу высказывать мнения и/или оценивать поведение людей [Cinco Noticias, 2022].

Пристальное изучение критики теории культурной относительности наталкивает на мысли о том, что ее оппоненты традиционно не вчитались в первоисточник, а судили по волне, которую эта теория подняла.

Культура и субкультуры

Если в будущем споры о теории культурной относительности затронут и вас, не спешите делать выводы, не ознакомившись с оригиналами, а главное: не путайте культуру и субкультуры. Последние играют очень важную роль в рамках культурного релятивизма.

Субкультуры – это не что иное, как дифференцированные культуры в более широком культурном контексте. Во многих случаях разница между культурой и субкультурой заключается в том простом факте, что первая используется для определения населения в определенное время и в одном месте, а субкультура служит для идентификации различных групп населения в одном и том же времени и в одном и том же месте.

Простыми словами, это означает, что группы людей неоднородны внутри своих стран.

Когда мы говорим о культурном релятивизме, то обычно допускаем ошибку, устанавливая соотношение «страна = культура». В объяснительном плане это помогает понять культурный релятивизм в его самой базовой форме. Но реальность такова, что существуют гораздо более глубокие различия.

Чтобы понять это, рассмотрим пример США и двух самых медийных субкультур последних лет:

1. Белый средний класс.
2. Чернокожее сообщество.

Хотя они сосуществовали на одной и той же территории с момента основания страны, эти две американские субкультуры пережили совершенно разный опыт, вплоть до того, что их представители пользуются отличными друг от друга социальными правилами.

Это важно, поскольку культурный релятивизм в своей первоначальной концепции работает и на этом субкультурном уровне. Именно здесь мы можем продемонстрировать, что критика данной теории не только ошибочна, но и никогда не имела никакого смысла, подчеркивает Химбер.

Вот как, с его точки зрения, принцип культурной относительности расценил бы рабство в США в середине 19 века: «Как результат этноцентрической субкультуры, которая использовала свое превосходство, чтобы подчинить себе другую субкультуру, располагающую меньшими ресурсами». «С точки зрения оригинального культурного релятивизма, белую субкультуру следует осудить за то, что она навязывает себя другим. Обе одинаково действительны и поэтому должны вести себя соответственно», – настаивает Химбер.

Он уверен, что критики обрушиваются на культурный релятивизм за то, что он не защищает именно то, что защищает в своей первоначальной концепции [Relaciónateypunto, 2020].

Поэтому, когда в следующий раз речь пойдет о теории культурной относительности, живите своим умом, будьте любопытны и почаще обращайтесь к первоисточникам.

Успехов! И в заключение поучаствуйте в нашем опросе: