В детстве многие из нас взахлеб читали сказку «Приключения барона Мюнхаузена» (в некоторых транскрипциях Мюнхгаузена), которую написал немецкий писатель Рудольф Эрих Распе (1736-1794) [Э. Распе, 1977]. И в этом юном прекрасном возрасте мы готовы были поверить в то, что у оленя между рогами может вырасти вишневое дерево. И что искры из глаз могут поджечь порох в охотничьем ружье. А еще в то, что можно выстрелить шомполом для чистки ружья и «насадить» на него сразу 7 взлетевших друг за другом диких уток, да так, что они тут же и зажарятся, потому что шомпол стал горячим от выстрела.
И даже после того, как мы слегка повзрослели, начали ходить в школу, изучать законы природы и получили некоторые вполне научные основания сомневаться в достоверности историй от барона Мюнхгаузена, сказка не утратила для нас своего наивного очарования. Благо, несколько десятилетий тому назад общества защиты животных не были так агрессивно-навязчивы, как сегодня, и не пытались искать подвох и признаки жестокого обращения с животными везде и всюду. Так что сказка «Приключения барона Мюнхгаузена» благополучно пережила множество изданий в разных странах мира, а все истории воспринимаются как фееричные приключения заядлого охотника, слегка приукрашенные буйной фантазией барона-сказочника.
Однако сегодня мы собрались на страницах нашего блога не только для того, чтобы вспомнить некоторые наиболее занимательные из приключений барона Мюнхгаузена. И даже не для того, чтобы пригласить вас на наши программы «Когнитивистика» и «Критическое мышление», если вы вдруг до сих не видите ничего особенного в том, чтобы вытащить самого себя за волосы из болота вместе с лошадью. Сегодня мы узнаем о том, что такое трилемма Мюнхгаузена. И, как понятно из названия, сказочный барон Мюнхгаузен имеет к трилемме самое непосредственное отношение.
Трилемма Мюнхгаузена: что это такое?
На самом деле, понятие «трилемма Мюнхгаузена» ввел вовсе не автор сказки, а немецкий философ Ханс Альберт, отметивший 8 февраля 2022 года свою 101 годовщину со дня рождения. Его «Трактат о критическом разуме» посвящен так называемой «проблеме обоснования» [Х. Альберт, 2003].
Как помнится, сказочного барона Мюнхгаузена не слишком заботило, насколько слушатели верят его байкам, поэтому темой обоснования достоверности рассказанных им случаев он себя не утруждал. Зато эти байки навели Ханса Альберта на размышления о невозможности полного логического обоснования всех постулатов системы, поскольку при обосновании одних постулатов используются другие, которые тоже требуют обоснования.
Если сказать простыми словами, вот этот аргумент «о невозможности полного логического обоснования» и получил название «трилемма Мюнхгаузена». По мнению философа, тут имеются 3 возможности:
- Логический круг.
- Прерывание процесса обоснования.
- Регресс в бесконечность.
Как понять это объяснение трилеммы Мюнхгаузена, если оно не кажется вам таким уж простым и в логике его объяснения легко запутаться? Тогда нам придется обратиться к первоисточнику, т.е. к «Трактату о критическом разуме». Трактат включает в себя семь глав:
- Глава 1. Проблема обоснования.
- Глава 2. Идея критики.
- Глава 3. Познание и решение.
- Глава 4. Дух и общество.
- Глава 5. Вера и знание.
- Глава 6. Смысл и реальность.
- Глава 7. Проблема рациональной политики.
В контексте нашей темы нас интересует глава 1, посвященная проблемам обоснования. Рассмотрим ее по частям, и получим максимально полное представление о трилемме Мюнхгаузена.
Поиск надежных оснований
Как отличить знание от обычного предположения или мнения по какому-либо вопросу? Эта задача актуальна не только для фундаментальной науки, но и для повседневного общения людей. Ханс Альберт рассуждает следующим образом:
- Если человек стремится к знанию, следовательно, он стремится к истине.
- Прийти к истине можно, если наличествует основа для поиска истины и если можно быть уверенным в достоверности фундаментальных знаний, от которых планируется отталкиваться на пути к истине.
- Следовательно, с поиском истинного знания связан поиск надежного основания и некой «точки опоры» наших знаний.
В этом смысле очень тесно взаимосвязаны возможность познать реальность и установить истину, т.е. доступность и разрешимость истины. Философ предлагает вспомнить закон или принцип достаточного обоснования. Как его найти? Смотрим дальше!
Принцип достаточного обоснования
Итак, что же это такое? Этот вопрос обращен, в первую очередь, к такой науке, как логика, потому что логические суждения выполняют основную функцию в обосновании выводов. Логический вывод – это всегда последовательность логически связанных посылок.
Применительно к проблеме достаточного основания стоит вспомнить некоторые базовые положения логики:
- С помощью логических рассуждений невозможно найти содержание – можно лишь вывести из посылок те сведения, которые в них содержатся.
- Логически верный вывод никоим образом не свидетельствует об истинности посылок, которые были использованы для этого вывода.
- Истинные посылки не могут вести к ложному заключению.
Таким образом, важный фактор обоснования как такового – это обеспечение истинности исходных постулатов. Поэтому для достижения достаточного или разумного обоснования нужно апеллировать к неким не вызывающим сомнения исходным постулатам.
И вот тут мы сталкиваемся с проблемой такого плана: если для любых суждений нужны обоснования, тогда нужны обоснования и тем знаниям, к которым приводит постулат, подлежащий обоснованию. Такое положение дел приводит к моменту возникновения «трех неприемлемых альтернатив», или к трилемме:
- Регресс в бесконечность, когда для поиска обоснований придется с каждым шагом возвращаться назад, и так до бесконечности, пока не будет найдено некое первичное не подлежащее сомнению основание, что вряд ли возможно.
- Логический круг, который возникает из-за того, что постулаты, нуждающиеся в обосновании, начинают повторяться, и, следовательно, начинают повторяться обоснования.
- Догматический аргумент или прерывание процесса обоснования в некий момент, когда какое-то обоснование принимается за достоверное.
В последнем случае явно нарушается принцип достаточного обоснования, потому что догматический аргумент принимается без обоснования как такового, а просто потому, что все согласились, условно говоря, что Земля круглая или что Земля вращается вокруг Солнца.
При желании, можно усомниться и в этих основах, поставив под сомнение достоверность снимков из космоса и факт возможности кругосветных путешествий. Что, впрочем, в случае деградации системы образования будет вполне реально.
Тем не менее, на сегодняшний день из трех вышеописанных неприемлемых альтернатив наиболее приемлемой является именно догматический аргумент или прерывание процесса обоснования в некой точке, когда некое обоснование принимается за достоверное.
Это принимаемое за достоверное знание и становится «точкой опоры познания». По аналогии с задачей, которую попытался разрешить сказочный барон Мюнхгаузен, этот аргумент «о невозможности полного логического обоснования» и получил название «трилемма Мюнхгаузена».
Думается, теперь нам стало более понятно, в чем суть трилеммы Мюнхгаузена. Но это еще не все.
Модель очевидности в учении о познании
Следующий момент, который рассматривает Ханс Альберт в своем «Трактате о критическом разуме», это модель очевидности в учении о познании [Х. Альберт, 2003]. Здесь автор обращается к известной работе Карла Поппера (1902-1994) On the Sources of Knowledge and Ignorance («Об источниках знания и невежества») [K. Popper, 1962].
Вкратце суть работы Поппера заключается в том, что «когда истина предстанет перед нашими глазами, мы сможем ее узреть, отличить от лжи и знать, что это и есть истина». В контексте рассматриваемой нами трилеммы Мюнхгаузена это и будет та самая точка прерывания процесса обоснования, когда мы некое утверждение примем за самоочевидное.
Однако в тот момент, как появятся сомнения в самоочевидности принятого за основу постулата, регресс в обосновании может быть продолжен. И, скорее всего, будет продолжен. Таким образом, точка опоры познания окажется не вечной и не слишком надежной.
Может ли некая однажды принятая за достоверную истина оставаться непреложной бесконечно долгое время, не подвергаясь никаким сомнениям? Это вопрос, скорее, философский, и многие направления философской мысли берут за основу идею, что никакое знание не может быть окончательным, а дальнейший научный прогресс рано или поздно приведет к более новому и качественному знанию или к новой более качественной интерпретации истины.
И тут возникает еще один институциональный вопрос: кто может давать ту или иную интерпретацию истины? Если истина и истинно верная интерпретация всего одна, не приведет ли это к «монополии на знание», как это наблюдается, к примеру, в религиозных кругах? А если приведет, не возникнет ли у «монополиста» соблазна использовать свою монополию в собственных целях и «протащить» ту интерпретацию, которая выгодна лично ему? И что тогда делать с теми «инакомыслящими», которые неизбежно появятся по мере развития науки и появления новых знаний об окружающем мире?
В сказке «Приключения барона Мюнхаузена» монополией на истину владел славный барон Мюнхаузен, который, как мы помним, «не заморачивался» тем, насколько верят его россказням слушатели. И в детстве мы с восторгом внимали рассказу о восьминогом зайчике, который, устав скакать на четырех лапках, переворачивался и продолжал скакать на «запасных» четырех лапках, которые были у него на спине, пока «основные» лапы отдыхали и восстанавливали силы.
И мы тоже «не заморачивались» тем, что восьмилапых кроликов в естественной живой природе вряд ли сыщешь, а понятие «устал» зависит не только от состояния мышц нижних конечностей, но и от работы сердечно-сосудистой системы, и многих других факторов. В детстве и в сказке все это не суть важно, равно как и то, верим мы или не верим сказочному барону Мюнхаузену. Сказка от этого не станет ни лучше, ни хуже, а просто охотничьи истории с более достоверным сюжетом ждут нас во взрослой и не всегда более радостной, чем в детстве, жизни.
Это мы к тому, что сама по себе истина не является самодостаточной добродетелью, и не делает людей счастливее. Однако для науки и научно-технического прогресса познание истины было и остается важной целью. Поэтому наука на протяжении многих столетий пытается решить эту проблему познания на концептуальном уровне.
Интеллектуализм и эмпиризм
Всплеск интереса к теме познания наблюдается в философии Нового времени. В самом общем виде можно выделить два основных направления философской мысли, каждое из которых по-своему объясняло основы процесса познания:
- Интеллектуализм, взявший за основу суверенитет разума и теоретические рассуждения.
- Эмпиризм, бравший за основу практический опыт, результат наблюдения и эксперимента.
Почему мы об этом вспомнили в контексте нашей темы, посвященной трилемме Мюнхгаузена? А дело вот в чем. Независимо от того, будем мы искать истину посредством теоретических рассуждений или эмпирических наблюдений, нам, рано или поздно, придется столкнуться с тремя неприемлемыми альтернативами, о которых шла речь выше.
И, выбирая между логическим кругом, регрессом в бесконечность или догматическим аргументом, нам в какой-то момент придется прервать процесс обоснования, если мы желаем прийти хоть к какому-то конечному на текущий момент выводу. В противном случае бесконечное хождение по кругу рассуждений не позволит ни выдвинуть сколько-то рабочую гипотезу, ни подвести итоги эксперимента и как-то интерпретировать его результаты.
Как метко заметил автор трактата, наблюдения и получаемые на их основе выводы являются не только избирательными, но и, более того, содержащими в себе интерпретацию в свете более или менее очевидных теоретических точек зрения [Х. Альберт, 2003].
Таким образом, и эмпиризм, и интеллектуализм ориентированы на принцип достаточного обоснования, который предполагает, что любой вывод должен опираться на достоверное знание. А для того, чтобы избежать регресса в бесконечность и «хождения по кругу рассуждений», приходится ссылаться на постулаты, достоверность которых обоснована лишь ссылкой на их самоочевидность.
Вот так веселая детская сказка помогла философу Хансу Альберту сформулировать трилемму Мюнхгаузена. Если все вышеприведенные объяснения трилеммы Мюнхгаузена все равно кажутся вам совсем не простыми для понимания, к данной теме можно подойти с другой стороны.
Объяснение трилеммы Мюнхгаузена простыми словами
На самом деле, очень многие сложные для понимания философские воззрения можно объяснить по-простому. Этим и занимается проект «Уличная эпистемиология», авторы которого взялись кратко объяснить трилемму Мюнхгаузена [streetepistemology, 2018].
Для начала авторы проекта разделяют все виды знаний на 3 большие группы:
- Знания пропозиционные – это знания об убеждениях. К ним относятся утверждения наподобие «Мы знаем, что Земля круглая».
- Знания личные – это знания о личном знакомстве. Если вы утверждаете, что знаете Васю (Петю, Диму, Игоря, Наташу, Оксану, еще кого-то), то это относится к сфере личного знания.
- Знание искусное – это различные навыки. Если вы знаете, как кататься на велосипеде (лыжах, коньках, сноуборде), вязать крючком или вышивать крестиком – это знание искусное.
В разрезе изучаемой темы мы обсуждаем исключительно пропозиционное знание. И зададим себе вопрос: «А откуда мы можем знать, что Земля круглая?» Мы можем ответить, что это написано в любом учебнике географии, и это хорошо видно на фотографиях из космоса.
Тогда можно поставить вопрос доверия учебникам географии. Или вот такой вопрос: «Как проверить достоверность снимков из космоса?» Вопросы подобного рода можно задавать до бесконечности, и нам уже известно, что это будет бесконечный регресс.
Как тогда в принципе можно понять, что вы что-то знаете, и что это знание является достоверным? Авторы проекта «Уличная эпистемиология» утверждают, что никак [streetepistemology, 2018]. И вот как они в этой связи формулируют трилемму Мюнхгаузена:
- Фундаментализм – нужно некие постулаты принять за достоверное фундаментальное знание, и уже из него получить требуемые выводы.
- Инфинитизм – принять, как норму и как должное, что любой ответ на вопрос позволяет задать еще один уточняющий вопрос и уйти в бесконечный регресс.
- Когерентизм – построить из всех ответов логический цикл, где отдельные ответы на вопросы будут опираться друг на друга и обосновывать друг друга.
Авторы подчеркивают, что это не просто линейная зависимость, а, если можно так сказать, сеть поддерживающих друг друга постулатов. И наилучшим выходом авторы считают компиляцию фундаментализма и когерентизма. Как это можно компилировать?
Дело в том, что приверженцам фундаментализма придется иногда согласиться, что самые незыблемые аксиомы могут оказаться не столь уж незыблемыми, а то и вовсе ошибочными. Например, когда-то давно люди считали, что Земля плоская и вокруг нее вращается Солнце. И именно на этой модели мира строили прочие гипотезы. Так что выведенные из аксиом постулаты вполне способны друг друга поддерживать.
Смотрим дальше. Приверженцы когерентизма вынуждены считаться, что полученные эмпирическим путем знания и выведенные из них постулаты могут иметь намного большее научное значение, нежели просто теоретические умозаключения. И это приближает их к фундаментализму.
Этот симбиоз фундаментализма и когерентизма получил название фундгерентизм. Такой компромисс фундаментализма и когерентизма предложила философ Сьюзан Хаак. В своей работе Evidence and Inquiry: Towards Reconstruction in Epistemology («Доказательства и исследование: на пути к реконструкции в эпистемологии») она предлагает взять за основу получения достоверных знаний эмпирический путь, и при этом согласиться, что выведенные из этих знаний постулаты могут опираться друг на друга [S. Haack, 1994].
Для наглядности Сьюзан Хаак предлагает представить себе кроссворд, где подсказки выполняют функцию эмпирических знаний, а правильные ответы кроссворда являются неким «переплетением убеждений». В целом, для того чтобы «вывести на чистую воду» и уличить во лжи барона Мюнхгаузена, придется пройти «все круги ада» или, в нашем случае, трилеммы.
Нам придется и замкнуть логический круг, и погрузиться в бесконечный регресс, и в конце концов прервать цепочку рассуждений, взяв за основу некий самодостаточный постулат. Например, то, что на Луне нет привычного нам воздуха, которым можно дышать, поэтому без специального снаряжения барон Мюнхгаузен никак не мог совершить путешествие на Луну.
К слову, прообраз барона Мюнхгаузена списан с реального персонажа, который одно время служил в России и на самом деле принимал участие в русско-турецкой войне 1735-1739 годов. А все эти байки были презентованы как истории из жизни в загадочной и непонятной европейскому разуму России, поэтому рассказывать можно было любые небылицы.
И при всей экстравагантности выдумок барона Мюнхгаузена у слушателей нет-нет да и закрадывалось подозрение, что в такой непонятной и малоизведанной стране, как Россия, с человеком может случиться буквально все, что угодно. В том числе и то, о чем поведал ошеломленным слушателям славный барон Мюнхгаузен.
И, завершая тему, хотелось бы сказать еще об одном важном аспекте, которому учат нас «Приключения барона Мюнхаузена». Назовем его условно «тимбилдинг барона Мюнхгаузена».
Тимбилдинг барона Мюнхгаузена
Данный аспект сказки – это не совсем про трилемму Мюнхгаузена, хотя и про нее тоже, потому как рассуждать о том, как барон собирал свою команду, можно до бесконечности. И точно так до бесконечности подвергать сомнению супернавыки, которыми якобы обладали его подопечные.
Но, коль скоро мы уже достаточно глубоко вникли в трилемму Мюнхгаузена, хотелось бы сделать немного другой акцент. Даже такой талантливый и разносторонне развитый человек, как Мюнхгаузен, сможет гораздо больше, если сумеет сплотить вокруг себя коллектив из людей, обладающих самыми разными полезными навыками.
И пусть на стартовом этапе этого сказочного «профотбора» даже сам Мюнхгаузен вряд ли четко понимал, как именно ему пригодятся люди с теми или другими выдающимися навыками, он пригласил их в свою команду. В итоге это оказалось дальновидным шагом.
Так, человек-скороход, умеющий очень быстро перемещаться, смог за час преодолеть расстояние между Турцией и Египтом и доставить барону вино, которое помогло ему выиграть спор и, по условиям спора, получить в награду столько золота, сколько сможет унести один человек.
В итоге удалось вынести все золото из кладовой, потому что эту задачу барон делегировал очень сильному человеку, примеченному им во время заготовки древесины, когда тот одним махом собрал в одну вязанку целый лес.
И да, обеспечить прибытие скорохода точно в срок помог еще один человек из команды Мюнхгаузена, который, прислонив ухо к земле, мог слышать, как растет трава, и где храпит уставший от путешествий человек-скороход.
После этого осталось попросить самого меткого стрелка на большие расстояния, умеющего из Турции попасть в глаз воробья в Берлине, чтобы он как-то повлиял на заснувшего товарища. Для того оказалось сущим пустяком попасть в крону дуба и осыпать вниз все желуди, которые и разбудили сонного скорохода.
А когда проигравший спор султан вздумал «отжать» уже погруженное на корабль золото, так не тут-то было. И это только потому, что в команде барона был человек, умеющий дуновением из одной ноздри заставить вращаться сразу 7 мельниц. Разумеется, ему не составило труда устроить такой встречный ветер для бросившегося в погоню парусника, что тот просто не смог плыть дальше.
Всегда помните, что вместе – мы сила. Знайте, что никакая трилемма не помешает вам найти истину, если вы этого захотите. Научиться этому можно на наших программах «Когнитивистика» и «Критическое мышление». Мы желаем вам всегда дойти до истины и сделать правильные выводы. И просим ответить на вопрос по теме статьи:
