Библейская история о том, как в Древней Месопотамии люди строили башню, чтобы покорить небо и возвеличить свое имя, еще с детства известна большинству из нас. Эта притча из Пятикнижия рассказывает о попытке людей сравниться с Богом. В результате, как наказание за это желание, Господь избавил их от возможности понимать друг друга, разделив на разные народы. Эта легенда сохранилась в разных религиях и передавалась от поколения к поколению на протяжении более 4 тысяч лет.
К ее образу неоднократно обращались философы и писатели, переосмысливали ее значение в человеческой истории Федор Достоевский, Франц Кафка, Томас Манн, Айзек Азимов, Френсис Фицджеральд, и это только вершина горы имен, которые посвятили феномену Вавилонского столпотворения свои произведения.
Новый интерес к Вавилонской башне был вызван развитием лингвистики в конце 19 столетия. И в этот раз из библейской легенды она стала чем-то большим. Идея и гипотеза о том, что все человеческие языки могут иметь общий корень, базис, развиваются учеными на протяжении столетий.
Научный интерес
Лингвисты 19 столетия обратили интерес к библейской терминологии и религиозным легендам не просто так. Исследуя древние и мертвые языки, ученые определили, что множество языков имеют общие корни слов и созвучия. На этом фоне начали формироваться знания о языковых семьях – семитской, индогерманской и т.д. Главной целью ученых было подтвердить гипотезу о существовании общего праязыка, от которого происходят все языки и культуры.
Успехи лингвистов были положительно приняты научным обществом: интерес к единому предку, будь то язык, культура или ментальность, из лингвистики перешел в другие научные сферы – психологию, культурную антропологию и археологию. Больше всего популярности заполучила гипотеза о едином архетипе Карла Юнга.
Так, образ Вавилонского столпотворения из фольклора и религии перекочевал не только в философию, но и в науку, формируя новый образ важности мифов в нашей истории.
Причины языкового разнообразия
Большое количество схожих лингвистических особенностей языков в мире провоцирует ученых развивать гипотезу об их общем происхождении от одного древнего языка. И именно здесь колыбелью и началом для научной гипотезы ученые выбрали Вавилонское столпотворение – самое древнее упоминание о происхождении многоязычия.
Поэтому все 4 тыс. языков, которые сегодня зафиксированы (некоторые ученые называют цифру в 7 тысяч, включая диалекты), ученые пытаются анализировать и группировать по общим критериям, создавая языковые семьи. Каждая такая группа имеет много общего внутри себя (среди языков, которые объединяет), но и не лишена сходств с другими языками (вне своей группы).
Лингвист и когнитивист Гарвардского университета Стивен Пинкер (о нем мы упоминали в нашей статье «Язык и мышление»), основываясь на том, что существуют элементы аналогии в грамматике и лексике разных языков от Британии до Китая, выделяет три самых важных процесса, которые влияют на формирование языков:
- изменяемость, мутация языка из поколения в поколение;
- сохраняемость определенного неизменного корпуса языка, его наследственность;
- географическое расположение, изолированность.
Например, современные английский и немецкий языки, по исследованию лингвистов, происходят из одного региона, но из-за воздействия внешних факторов они развивались изолированно, из-за чего отдалились друг от друга.
Эту гипотезу подтверждает физик Дайсон Фримен, который предположил, что языковое разнообразие – это результат природного развития отдельных групп без поддержки тесного контакта с другими языковыми семьями. Эти эволюционные развития были решающими в формировании национального самоопределения, со всеми положительными и негативными предпосылками.
Несмотря на существующее разнообразие, еще ни один ученый не смог опровергнуть мнение, почему языки имеют столько общего. Отталкиваясь от этой картины, философ Ноам Хомский когда-то предположил, что с точки зрения марсианина, который прилетит на Землю, мы все разговариваем на одном и том же языке, ибо все языки мира используют примерно один и тот же механизм обработки символов.
Пока доказать или верифицировать родство всех языков не удалось ни одному лингвисту, впрочем так же, как и доказать правдивость Вавилонии как центра первого праязыка. Но исследования лингвистов не прекращаются, и ученым уже удалось найти много сходств между языками одной семьи, у которых часто есть известный праязык (арамейский, латинский, древнегреческий и старославянский).
Разнообразие языков и мышления
Одна из самых популярных дискуссий современной гуманитарной науки – это взаимосвязь языка и мышления. Пока ученые не могут ответить на вопрос, что чему подчинено – язык формирует мышление или мышление влияет на язык. Эта тема уже больше нескольких десятилетий является одной из главных в когнитивных науках среди лингвистов, нейробиологов, психологов и культурологов.
Язык, а особенно речь – это инструмент материализации мышления. Язык влияет на мышление и наше мировоззрение. У каждого языка существуют свои образы и метафоры, которые могут быть непонятны иностранцу. Поэтому язык и мышление всегда зависят от среды обитания. Более того, каждый язык еще делится на диалекты, которые могут сильно отличаться друг от друга. Именно общество и наша жизнь в нем – это причина, почему каждый из нас является «интуитивным филологом», – мы перенимаем речь, которую использует наше окружение.
Архетип: влияние языка на психику и ментальность
Идея реконструировать прототип языка-предка была популярной не только среди лингвистов. В 20 столетии этим вопросом заинтересовались и психологи. Главная концепция, распространенная среди приверженцев психоанализа, – это идея общих неосознанных архетипов, предложенная Карлом Юнгом.
Архетипы – это неосознанные структурные элементы психики человека, модели человеческого поведения, которые якобы передаются по наследству. Один из важных аспектов архетипа – это его коллективное неосознанное восприятие всеми членами общества, и оно проявляется в фольклоре, сказках и легендах.
Таким образом Юнг переосмыслял мифологию разных народов и искал их единый древний корень. Например, в разных сказках можно отследить один и тот же архетип, модель повеления, неосознанно унаследованную от предков. Поэтому Юнг формирует гипотезу о том, что, несмотря на разнообразие культур, на самом деле мы все имеем общее ядро.
Архетип в лингвистике
Позднее в лингвистике утвердилось понятие «архетипного символа» (Ф. Уилрайт) – это класс символов, которые свойственны большинству языков мира. Основывается это утверждение на том, что, хотя человечеству свойственно культурное и ментальное разнообразие, существует некая естественная схожесть.
Эти архетипные символы могут быть свойственны как одному языку в разное время, так и языковой семье. Лингвист С. Кримский под понятием архетипного символа понимает «духовный ген», который отображается в образах:
- наши языки полны символов и образов;
- все религии пользуются символическим языком, метафорами и образами;
- чем точнее выражаешься, тем точнее передается мысль;
- существует забытый язык инстинктов;
- «коллективный образ» – это паутина архетипов;
- язык – это лишь одна из частей бессознательного, такая же, как история, религия (они всегда есть, и с ними ничего нельзя поделать);
- мифологема – это и есть подлинный язык психических процессов, который пока непостижим рационально.
Таким образом, именно благодаря вкладу Юнга и психоанализу, а также многочисленным антропологическим экспедициям, в современной науке понятия «мифа» и «единого прообраза» возобновились и стали важными. И легенда о Вавилонском столпотворении пока занимает в этих дискуссиях главную роль.
